Через восточные штаты “Большой маленький город” ( III )
В Скенектеди мы устроились в гостинице, где были три воды – горячая, холодная и ледяная, – и пошли погулять по городу. Было всего только десять часов вечера, но прохожих почти не было. У обочин тротуаров стояли темные автомобили. Налево от гостиницы лежало пустое, поросшее травой поле. Здесь было довольно темно. Позади поля, на крыше шестиэтажного здания медленно накалялся и медленно угасал вензель “Q. Е.” – “Дженерал Электрик Компани”. Вензель был похож на императорский. Но никогда императоры не обладали таким могуществом, как эти электрические джентльмены, завоевавшие Азию, Африку, утвердившие свой герб над Старым и Новым Светом. Ибо почти все в мире, имеющее отношение к электричеству, в конце концов имеет отношение к “Дженерал Электрик”. За гостиницей, над главным шоссе, колыхались полосы света. Там шла лихорадочная автомобильная жизнь. А здесь великолепная бетонная дорога, огибающая поле, была пуста и темна. Здесь даже не было тротуара. Видно, строителям дороги казалось невероятным, что на свете могут найтись люди, которые будут подходить к управлению “Дженерал Электрик” пешком, а не подъезжать в автомобиле.
Против управления стояла стеклянная будочка на колесах, прицепленная к дряхлому полугрузовичку. В ней сидел пожилой усатый человек. Он продавал “пап-корн” – поджаренную, раскрывшуюся в виде белых бутончиков кукурузу. На прилавке тремя яркими коготками горел бензиновый светильник. Мы стали гадать, из чего делается пап-корн.
– Та це кукуруза! – неожиданно сказал продавец на украинско-русском языке. – Хиба ж вы не баите – просто кукуруза. А вы откуда ж будете, что говорите по-российски?
– Из Москвы.
– А вы не брешете?
– Не брешем.
Продавец папкорна очень разволновался и вышел из своей будочки.
– Вы что же, вроде как делегаты советской власти? – спросил он. – Или, может, на работу сюда приехали? На практику?
Мы объяснили, что просто путешествуем.
– Так, так, – сказал он, – смотрите, як у нас, в Юнайтед Стейтс, идут дела?
Мы долго простояли у стеклянной будочки, грызя пап-корн и слушая рассказ продавца, обильно уснащенный английскими словами. Человек этот приехал в Соединенные Штаты лет тридцать тому назад из маленькой деревушки в Волынской губернии. Сейчас эта деревушка находится на польской территории. Сперва он работал в штатах, копал уголь. Потом пошел на ферму батраком. Потом набирали рабочих на паровозный завод в Скенектеди, и он пошел на паровозный завод.
– Так и жизнь прошла, як один дэй, – сказал он печально. Но вот уже шесть лет как он не имеет работы. Продал все, что мог. Из дома выселили.
– Тут у меня есть мэнеджер, поляк. Мы с ним вместе продаем пап-корн.
– И много вы зарабатываете?
– Та ни. На динер не хватает. Голодую. Одежда, сами видите, какая. Не в чем на стрит выйти.
– Что же вы назад не вернетесь, на Волынь?
– Да там еще хуже. Люди пишут – вери бед. Ну, у вас как, расскажите, в России? Про вас тут говорят разное. Прямо не знаю, кому верить, кому не верить.
Оказалось, что этот человек, уехавший из России в незапамятные времена, внимательно следит за всем, что говорится и пишется в Скенектеди о его бывшей родине…далее
“Одноэтажная Америка”, И. Ильф, Е. Петров
Генри Форд по положению своему в американском обществе – фигура почти недосягаемая. И вот однажды он вошел в одно из помещений своего завода, где находилось несколько инженеров, пожал всем руки и стал говорить о деле, из-за которого пришел. Во время разговора у старого Генри был очень обеспокоенный вид. Его мучила какая-то мысль. Несколько раз он…
Перед нами, в глубине круглого кабинета, на стенах которого висели старинные литографии, изображающие миссисипские пароходы, а в маленьких нишах стояли модели фрегатов, – за письменным столом средней величины, с дымящейся сигарой в руке и в чеховском пенсне на большом красивом носу сидел Франклин Рузвельт, президент Соединенных Штатов Америки. За его спиной сверкали звезды и полосы…
Путешествие пришло к концу. За два месяца мы побывали в двадцати пяти штатах и в нескольких сотнях городов, мы дышали сухим воздухом пустынь и прерий, перевалили через Скалистые горы, видели индейцев, беседовали с молодыми безработными, старыми капиталистами, радикальными интеллигентами, революционными рабочими, поэтами, писателями, инженерами. Мы осматривали заводы и парки, восхищались дорогами и мостами, подымались на…
